ВЛАДИМИР КОРОЛЕНКО,

РУССКИЙ ПИСАТЕЛЬ

Переулок Короленко расположен в Октябрьском районе межу улицами Тон­нельной и Кооперативной. Назван в честь выдающегося русского писателя Влади­мира Галактионовича Короленко, бывав­шего в нашем городе во время своего путешествия по Дону.

«Город красивый и даже сим­патичный. После тихих картин Дона как-то странно очутиться вдруг среди такого оживления. Масса самых разнообразных су­дов, прекрасные морские шхуны, баржи, целый лес мачт. У при­станей, вдоль реки, двигаются по рельсам вагоны, черные от угля. Но всего интереснее - толпа на улицах, живая, бойкая...»

Так писал Владимир Галактионович в письме жене из нашего города 29 августа 1889 года. Как известно, Короленко обычно вел дневник, занося в него все, что считал примечательным, но по­чему-то нарушил свое правило во время нескольких дней пути из села Мариинского под Сарато­вом, где отдыхала семья, в Крым на лечение. Путешествие шло по Дону до Ростова, а отсюда в Крым - по реке и морю. Роль дневника выполнили его почти ежедневные письма жене.

25 августа: «Вот я уже в Кала­че. Сижу в каюте донского паро­хода «Император», слушаю тор­говые разговоры пассажиров о грузах, о волах, фурах и желез­ной дороге (здесь ведь чумаки тянутся рядом с железной доро­гой) и жестоко скучаю...»

Может, это настроение сказы­вается на том, что сначала Дон его разочаровал: «Дон - «тихий Дон, краса полей» - показался мне настоящей лужей. Когда пос­ле ровной степи с раскиданными по ней кое-где станицами и хуто­рами вдруг я увидел в окно ваго­на высокий горный берег, впору хоть Волге, - то получил было до­вольно лестное представление о реке, которая обладает этими го­рами. Но когда по прибытии на место носильщик вынес с вокза­ла на берег Дона к пристани мои вещи - все показалось мне жал­кой пародией на Волгу».

Так было в Калаче. Говорили, что отсюда рекою два дня пути до Ростова. Но отмели и перека­ты делали свое недоброе дело.

27 августа: «Наш пароход со­шел с одной мели и сел на дру­гую. Капитан опять кричит: «Вира, вира!», матросы опять пошли в воду с «сошилом» (заостренный шест, на котором укрепляется ка­нат) и запевают «Дубинушку». Так с колоссальными трудностями па­роход добрался наконец до Цим­лянской. Это громадная, красивая станица».

И в личном письме есть стра­нички, которые сделали бы честь любому художественному произ­ведению. Это своеобразное при­знание в том, что писатель по­любил наш край: «Вечер, луна, легкие облака оседают и тают над лугами, вода, как зеркало, и кучка огней невдалеке на плотах. Привязавшись за корму и за нос к кустам вербы, пароход наш но­чует под яром. Ночуют и плоты, и какие-то барки. Разобрать нельзя - что именно, но чего-то много протянулось вдоль сонной реки и стоит неподвижно, только тонкие струйки, как серебряные ниточки, протягиваются и исче­зают вдоль каравана. Страсть как хорошо теперь на Дону, и мне вовсе не досадно, что мы стоим на месте, хотя пассажиры и роп­щут. Впрочем, - невдалеке опас­ный перекат...».

Многое подсмотрел зоркий взгляд художника, а память вы­звала из небытия легендарные образы народных заступников Пу­гачева и Разина. Не мог автор таких произведений, как «Сон Макара», «В дурном обществе», «Слепой музыкант», «Лес шумит», «Чудная», спокойно, тем более равнодушно видеть нелегкую жизнь простого люда даже в этой красоте (помните некрасовское -«нет безобразья в природе»?).

В письмах Короленко мы нахо­дим ряд характерных картинок ростовского быта того времени. Биографы писателя сообщают, что «особенно большое впечатление произвел на него порт. Здесь он провел несколько часов, беседо­вал с рабочими, посетил их жи­лища, о которых говорил потом, что это были жалкие лачуги, та­кие же темные и беспросветные, как и сама жизнь их обитателей».

Владимир Галактионович по­знакомился с достопримечатель­ностями Ростова, посетил редак­ции местных газет, где его жда­ло полное разочарование: газеты были серы и бессодержательны. «Хотя здесь издается немало га­зет, но в сущности нет ни од­ной», - писал Короленко.

Таким открылся выдающемуся русскому писателю наш город в канун последнего десятилетия XIX века. Многое из увиденного поз­же вошло в его очерки, расска­зы, повести.

Б. АГУРЕНКО.